Исчезающий Йети Бутана
Это перевод статьи Тима Салливана (Tim Sullivan) «Losing the yeti in forgotten nation of Bhutan», опубликованной 10.08.2008 г. в The Associated Press.
Бутан — Он помнит темень соснового леса, следы, и свой ужас, когда это существо завыло. Он помнит рассказы из своего детства о звере, обитающем в верховьях горы, и как в деревне распространялся страх каждый раз, когда это существо была замечено.
В отдаленном гималайском королевстве, так долго противостоящем проникновению современного мира, было время, когда йети являлся обычной частью жизни.
«Существо всегда было там, и оно все еще там», говорит Сонам Дорджи, старик 77 лет, сидя на рябатом деревянном полу своей маленькой фермы. В это холодное гималайское утро он греется возле дровяной печи. Запах горящей сосны наполняет комнату. «Если вы будете путешествовать по старым тропам, то даже сегодня есть хороший шанс, что вы его встретите».
Его зять, слушая рассказы старика из другого угла комнаты, небрежно посмеивается.
39-летний оператор бульдозера Тшеринг Ситхар работает на строительстве дороги к этой деревне, куда до недавнего времени можно было добраться только пешком.
«Что тут сказать», говорит он. «Там, в лесу, ничего нет. Любой образованный человек сегодня знает это».
Многие традиционные верования по-прежнему глубоко укоренены в Бутане, от астрологии до почитания буддийских священников. Йети сейчас все чаще забывается, а ссылка на древнее прошлое все чаще рассматривается как признак невежества.
«Мы не можем сегодня жить, как мы это делали в 17-м или 18-м веке. Наша культура должна быть динамичной», говорит Ханду Вангчук, министр финансов Бутана». За последние 40 лет мы прыгнули на 300-400 лет».
А йети? Вангчук берет паузу. «Я думаю, что большинство людей сегодня считают, что это просто история».
Что это означает, когда общепринятый факт, сегодня низводится на уровень простой народной сказки? Когда то, что было убеждением, становится мифом? Что происходит с культурой, которая верила в него? И как страна, которая всего несколько лет назад вступила в 20-й век, будет жить в глобализирующемся мире 21-го?
На Западе, существование йети и подобных существ давно сведено к мифу. Исчезающий Снежный человек стал сродни киногерою из франшизы Голливуда. Для официальной науки, снежный человек значит не более чем шутка.
Но на всем протяжении Гималаев йети был известен как реальное существо, известное нескольким поколениям в полудюжине стран от Тибета до Пакистана. Это был регион, наполненный дикой природой, где тигры, медведи и дикие собаки бродили по густым лесам, покрывавшим горы, и труднодоступным речным долинам. При этом, как нигде более, йети здесь был просто еще одним живым существом.
Для Бутана, страны, которую мало кто найдет на карте, это стало чем-то большим.
В стране, неуклюже вступающей в современность, этот горный зверь был общественной знаменитостью, а затем и талисманом 20-го века. Истории о нем пересказывались королем и высшими государственными чиновниками. Природный заказник Сактен был создан именно как территория для защиты Снежного человека. Почта Бутана в начале 1960-х годов выпустила марки с изображением животного, существование которого наука не признает.
«Все знали, что оно было», говорит Дорджи. «Также как медведи или леопарды, почему сейчас возникли сомнения?»
Но такие изменения в представлениях стремительно ускоряются.
До начала 1960-х годов Бутан как бы застыл в своем укладе жизни, не меняющемся на протяжении веков. Отгороженный Гималаями, он жил жизнью, вращающейся вокруг природных циклов, Буддизма, крошечных феодальных городов-государств и почитаемой королевской семьи. У него не было ни дорог, ни электричества, ни денег. У него не было почтовой системы и телефонии. Торговля основывалась на бартере. Туристы были запрещены.
Только после того, как Китай вторгся в Тибет в 1959 году, король издал указ о частичном открытии его страны. Изменения шли медленно: до 1963 года не было дорог с твердым покрытием, до 1970-х – туристов, до 1980-х — международной телефонной связи.
В 1990-е годы, однако, ситуация ускоряется: в 1999 появилось телевидение, растет дорожная сеть, развивается электрификация. Хотя туризм остается крайне ограниченным — приезжие заранее должны платить по 220 долларов за день, чтобы получить визу. В прошлом году здесь были 20000 туристов, почти в десять раз больше, чем в 1991 г. В стране с абсолютной королевской властью прошли демократические выборы и появились амбициозные политики.
Бутан – это место, где почти каждый человек рождается в деревне, но где лишь немногие видят свое будущее в сельском хозяйстве.
В Тхимпху — перенаселенной столице Бутана, есть все: от величественных королевских дворцов до микроскопических автомобильных пробок из несколько десятков машин. Вечерами скучающие безработные молодые люди устраивают драки рядом с танцевальными барами.
Бутан неожиданно достиг неудобного перекрестка. В нем настало время, когда динамизм современности регулярно сталкивается с ловушками современного образа жизни. Уровень детской смертности резко падает, преступность растет, и высшее образование уже не является просто мечтой.
Это время, когда йети уже не является желанным.
Никто не знает, насколько стары истории о нем.
В 79 году нашей эры римский ученый Плиний Старший писал про очень сильных гималайских животных с телами, как у человека. Китайские рукописи 7-го века упоминают волосатых существ, похожих на снежного человека.
Рассказы разнятся от одного региона Азии к другому. В одних местах йети были людоедами, в других травоядными. Во многих местах это существо считалось предвестником смерти, а также комбинацией человека, животного и демона.
В описаниях есть определенные сходства. Он был высоким, волосатым и очень сильным. Жил в основном высоко в горах и избегал людей. Только горстка пастухов яков сообщало о его наблюдениях с какой-то регулярностью, но все знали, что он был там, и боялись его.
В Бутане большинство людей называет его «мигой» — сильный человек, но в Гималаях у него есть множество имен.
В западном мире он, однако, более известен, как йети. Это слово, как полагают, происходит от тибетского слова «медведь», и оно вошло в обиход после появления череды сообщений о странном гималайском существе, дошедших в середине 20-го века.
Альпинисты стали авторами многих таких историй, рассказывая о странных следах на снегу, таинственных животных, ходящих на двух ногах. Многое они узнали и от своих носильщиков во времена привалов возле костра.
Возможно, не все эти истории были правдой. Высокие Гималаи являются одними из самых изолированных и недоступных уголков планеты. Разве не может так случиться, что какой-то вид гориллы или даже форма прото-человека скрываются здесь в течение многих столетий среди гор?
Некоторые подобные истории стали впоследствии реальностью. В 1902 году немецкий солдат доказал, что Центрально-Африканская легенда о громадном волосатом горном звере была основана на реальных фактах. Капитан Роберт фон Беринг вернулся домой с доказательством — телом горный гориллы, которую он застрелил.
На йети тоже была охота. В 1954 году ежедневная газета Великобритании Дейли Мейл отправила свой поисковый отряд. В 1957 году нефтяник из Техаса организовал свои поиски. Три года спустя покоритель Эвереста сэр Эдмунд Хиллари осуществил поиски вдоль границы Непала и Тибета. Были организованы советские экспедиции. Поиски вели телеканалы, ученые и коммерсанты.
Было найдено много различных косвенных свидетельств, от следов до волос. Но за пять десятилетий поисков не удалось получить ни тела, ни даже фотографии высокого качества. В конце концов, даже самые горячие сторонники существования йети становятся скептиками.
Великий итальянский альпинист Райнхольд Месснер потратили годы, разыскивая йети в Гималаях, и даже видел его мельком пару раз. Но, в конце концов, и он пришел к неутешительному выводу. «Все доказательства», писал он в конце своих путешествий, «указывают на ночные виды бурого медведя».
___
Или, может, нет.
Стоит попросить, и Сангай Вангчук проведет вас в зал заседаний штаб-квартиры департамента охраны природы Бутана, чтобы показать полдюжины расположенных на стене муляжей. Это контуры сероватых следов примерно 12 дюймов (30 см.) в длину. Все они, согласно подписям, принадлежали снежным людям.
Вангчук, национальный директор по охране природы, и он знает, что значит бороться с убеждениями и наукой.
Он обладает степенью магистра в Йельского университета и степенью доктора наук Швейцарского федерального технологического института. Это ученый, который курирует рейнджеров и исследователей. Его образование говорит ему не верить в то, чему нет доказательств.
Но истории об йети уходят здесь глубоко в века, и отказ от них означает больше, чем просто отказ от старой веры.
«Мои родители, моя деревня, они по-прежнему верят», говорит Вангчук, добродушный, эрудированный человек, явно раздираемый влечением как к науке, так и к своему наследию.
Его речь замедляется, когда он говорит о йети, как будто он пытается совместить эмпирическое и эмоциональное.
«В него трудно поверить как в биологическое существо», говорит Вангчук, глядя на свой стол, покрытый грудами бумаг. Существует ли он? «Очень трудно сказать нет».
Этот человек науки стал придерживаться очень ненаучной середины. «Я сказал людям: «Давайте не пытаться слишком сильно найти его доказательства. Давайте говорить об этом, но оставим ситуацию, как она есть, и не будем делать выводы: «Да, он существует» или «Нет, он не существует».
Сонам Дорджи работает баре Ом, популярное в Тхимпху место, посещаемое богатыми людьми и членами королевской семьи. «Я верю в это, примерно, как и вы», говорит Дорджи, улыбаясь. «Это сказки для сельских жителей».
Позже, проезжая по ночным улицам Тхимпху, он говорит немного больше. «Посмотрите, эта страна так быстро меняется. Здесь появилось много денег, много новых бизнесов. Некоторым из прежних убеждений не суждено выжить».
«Прежние традиционные убеждение растворяются в представлениях современности», говорит Марк Дейли, антрополог Green Mountain College в Полтни, штат Вермонт, изучавший модернизацию Китая.
Реальность такова, что когда культура изменяется частями, часто возникает ситуация, когда люди начинают придерживаться убеждений, которые оказываются противоречивыми.
«Люди, как правило, упрямы», говорит Дейли. «Традиционные верования глубоко укоренены».
Внешне эта страна крепко держится за свое прошлое, агрессивно защищает свою собственную культуру. Законы требуют ношения традиционной одежды для местных мужчин и женщин. Также необходимо придерживаться определенных исторических стилей при постройке новых зданий.
Сейчас в Бутане довольно много мест, особенно в туристических районах, где Бутан производит впечатление другой страны, лишь стилизованной под себя, где даже автозаправочные станции украшены резными деревянными колоннами и где, кажется, каждый встречный считает своим долгом спросить, видели ли вы уже какие-либо традиционные танцы.
Во многом это чистая экономика. Большая часть доходов Бутана идет от туристов, которые приезжают в поисках красивых горных пейзажей, древних верований и общества, пока еще мало интегрированное в большой мир.
«Мы хотим подкрепить культуру экономикой», говорит Кханду Вангчук, министр финансов. Ключевые игроки в этом бизнесе это туристические агентства, гиды, отельеры: «Их средства к существованию будут полностью зависеть от поддержания нашей культуры».
Значение йети, с другой стороны, уже не то, что было когда-то.
«Наши истории выросли вокруг того, что мы не можем объяснить», говорит Кунсанг Чоден, писатель и фольклорист Бутана.
Всего десять лет тому назад, образ йети помогал объяснить часто пугающий мир природы, в котором жили почти все, и его ночные тени, страшные шумы на одиноких лесных тропинках, странные следы. Но все чаще звуки леса заглушаются музыкой, извергаемой дешевыми музыкальными центрами, ввезенными контрабандным путем из Китая.
Люди, которым больше не нужен йети, готовы отказаться от него.
___
Даже самые традиционные семьи сегодня мечтают о хорошо оплачиваемых рабочих местах для своих детей, о жизни, которая будет далека от жизни их предков и столетий сельской жизни.
Дхау, 53-летний фермер, который использует только имя, вырос и до сих пор живет в Замзе, маленькой деревне, отделенной от ближайшей дороги вантовым мостом едва достаточным для проезда велосипеда.
Но сегодня не далеко есть начальная школа, а три года назад в деревню провели электричество. У него есть электрическая плита и потолочный вентилятор, который может прогнать тучи муссонных насекомых. Один из его детей учится в школе в городе. Другой изучает компьютеры.
Вопрос, хочет ли он, чтобы они когда-нибудь вернулись домой, кажется ошеломляет его.
«Конечно, нет», говорит он, останавливаясь на пути к своему дому с поля. «Жизнь здесь трудна, не то, что в городах. Я хочу, чтобы они получили государственную работу и жили более легкой жизнью».
По всей видимости, он человек из другого времени — крестьянин, работающий на своих полях с помощью инструментов, сделанных вручную, и твердо придерживающийся мистической формы буддизма. Он истово верит в чудеса и демонов.
Но, так же как тигров, которые бродили в этих лесах века назад, йети здесь тоже больше нет. Если йети выжил, говорит он, то давным-давно далеко ушел.
«Мои родители часто говорили об этом, о встречах с огромным человеком в лесу», говорит он. «Но сейчас мы уже не говорим об этом».
Затем он уходит по грязной тропинке к деревянному дому, где электрический свет теперь прогоняет прочь ночь и все, что может скрываться в ее темноте.
Свежие комментарии