Зана из Абхазии и ее потомки
Это было в 1975 году: молодой ученый Игорь Бурцев, в настоящее время являющийся ведущим криптозоологом России, неподалеку от города Очамчиры, а именно в селе Тхина (Абхазия) нашел под землей череп потомка Заны — странной женщины, о которой ходили легенды. Односельчане-старожилы помнят этого уникального гибрида, рожденного от человека и реликтового гоминоида Заны – «снежной женщины». Этого потомка, которого звали Хвит, старые люди вспоминают до сих пор.
Оказывается, жители села схоронили и мать, и сына, именно они и указали их могилы. Из женского захоронения была извлечена калоша с клеймом 1888 года. Это время, когда примерно стало известно о смерти Заны. На то, что это могила с женскими останками, указало зеркальце, лежащее в изголовье.
Летом 2010 года в Абхазии, у мест захоронения, побывал столичный журналист Савелий Кашницкий. С его слов, местный житель Аполлон Несторович Думава рассказал, что самому ему не удалось увидеть Зану. В то же время старожил Тхины, бывший в те времена председателем сельсовета, слышал историю Заны от своих ближних родственников, которые еще помнили свою соседку. Как забыть женщину двухметрового роста, с длинными, сильными руками, покрытыми густыми волосами! Ее крутые, высокие бедра и отвисшие груди вызывали у местных мужчин нескромные желания. Из-под приплюснутого лба на окружающих пристально смотрели красные громадные глаза. Эта женщина отличалась богатырской силой, которую демонстрировала, играючи таская к водяной мельнице одной рукой мешки с зерном, весящие не менее 50 килограммов каждый.
Отец Аполлона Несторовича помнит, как поймали Зану в ущелье реки Адзюбжа. Охоту на странное человекоподобное существо организовал местный помещик. Потрудиться пришлось немало. «Девушка» обладала нечеловеческой хитростью и буквально растворялась возле сетей, в которых должна была оказаться с минуты на минуту. Но все-же придумали способ, чтобы заманить «снежную бабу» в сети. На полянке, куда временами наведывалась волосатая гостья, положили мужские трусы красного цвета. Незнакомый лоскут заинтересовал незнакомку, пока она пробовала натянуть вещичку на себя, то через бедра, то через голову, на этом ее и поймали.
Пленнице было дано имя Зана («зан» в переводе с грузинского языка означает черный). Поселили ее временно в яму, обнесенную частоколом из заостренных сверху бревен. Женщина вела себя агрессивно: рычала, бросалась на детей, донимавших ее, комьями земли и палками. Лишь несколько лет спустя удалось немного успокоить и приручить Зану. Тогда ее переселили в плетеный шалаш – пацху.
Спала она в углублении, выкопанном собственноручно в земле. Миску с ложкой так и не освоила, ела пищу руками. Одежду не одевала, ходила голой. Разговаривать ее научить не получилось, хотя на свое имя Зана откликалась, умела улыбаться и смеялась после того, как ей удавалось голосом изобразить скрип калитки. Жила Зана у Эдги Генабы, которому досталась в дар. Она умела снимать ему сапоги. Хозяин совсем не по ангельски обращался со своей рабыней. В ходе пьяных оргий, во время которых местные жители поили «девушку» вином, Генаба учреждал приз тому, кто первым оседлает Зану. Без хозяев призы не оставались: пьянеющая Зана, говорят, проявляла мощную сексуальность.
После рождения первого ребенка Зана решила искупать новорожденного в ледяной воде. Ребенок не выжил. Такая же участь постигла еще одного новорожденного. После этих случаев жители стали отбирать у незадачливой мамаши детей сразу после родов. Так выжили четверо детей Заны – два сына и две дочери. Никто не знал, от кого были рождены дети снежной женщины. Через некоторое время, когда началась перепись населения, детей приписали Камшишу Сабекиа, который по неосторожности проболтался, что, как и многие мужчины, участвовал в сексуальных играх с Заной.
Потомки-гибриды
Жители Тхины хорошо помнят сына Заны по имени Хвит. Он прожил в поселке всю свою жизнь, и умер, не дожив до 70 лет, в 1954 году. Двухметровый гигант был похожим на мать, имел такую же пепельно-серую кожу, густые курчавые волосы и пухлые губы, как бы вывернутые наружу. Этого юношу хорошо запомнил Аполлон Думава. Хвит так же, как и мать, ненавидел детей за наглость. Они постоянно лазали в их сад за фруктами.
Однажды, во время ссоры с родственником, Хвит набросился на него и получил ответный удар мотыгой, которая рассекла ему правую руку в локтевом суставе. Руку сохранить не удалось – ее ампутировали. Аполлон Несторович помнит, как человек недюжинного роста вспахивал свой огород, упираясь в плуг только левой рукой. Потомок Заны был уже нормальным человеком, он разговаривал, был дважды женат и имел детей – двух дочерей и сына.
Журналист Савелий Кашницкий приезжал в Абхазию, чтобы разыскать в городе Ткуарчал Раису Хвитовну Сабекиа, но этого ему сделать не удалось. За год до поисков Раиса умерла от поражения электрическим током. Повезло встретиться с сыном женщины, Робертом Какубавой. У него С. Кашницкий взял разрешение сделать копии фотографий из семейного альбома.
По фотографиям можно сделать следующие выводы: черты Хвита и его сестры наследуют особенности лица матери. Старшая дочь Хвита Татьяна схожа с бабушкой лишь строением глазниц, их невероятной глубиной. Дочь Хвита Раиса и его сын Шалико похожи на отца: те же выпирающие скулы и мощные нижние челюсти, темная кожа и пухлые губы.
За три десятилетия Игорю Бурцеву удалось разыскать почти всех потомков Заны, однако главной целью было найти череп и скелет самой Заны, а также останки ее последнего выжившего ребенка, Хвита. 35 лет назад в селе Тхина, на местном кладбище им, по наводке местных жителей, уже был выкопан женский череп. Однако экспертиза подтверждает тот факт, что черепные кости принадлежат негритянке, человеку, неизвестно какими перипетиями судьбы занесенному на Кавказ. Череп же Хвита лишь отчасти напоминает человеческий. Такие выводы сделаны Кашницким, Бурцевым и палеоантропологом Александром Беловым.
Как пояснил Александр Иванович, форма черепа имеет существенные отличия от характерной для homosapiens. Череп большинства современных людей яйцеобразный, а найденный череп – шарообразной формы. У Хвита были высокие носовые костные перегородки, «убегающий» к задней части черепа лоб, лишняя кость со швом (по горизонтали) на затылке, массивные черепные стенки, обе челюсти выдвинуты вперед. Это говорит о мощной жевательной мускулатуре при жизни.
Это позволяет предположить, что череп имеет особенности австралийского аборигена, однако принято считать, что люди такого типа не могли жить в Евразии. Если присмотреться, то зубы Хвита значительно мощнее, чем у современного человека того времени. Возможно, между зубами даже имелись промежутки для вхождения в эти места клыков противоположного ряда при смыкании челюстей. Такой признак характерен для некоторых видов древних народностей.
Уникальные способности потомков
Наблюдение Белова полностью согласуется со словами очевидца Думавы, который видел, как сын Хвита, Шалико, зажимая зубами край столешницы накрытого стола во время праздника, танцевал, держа всю конструкцию челюстями. Проделывать такое ему удавалось благодаря двум параллельным рядам зубов: рядом с молочными выросли коренные.
Жители Тхины поведали Игорю Бурцеву о том, как Шалико танцевал, держа в зубах стул с сидящим на нем гостем. Поверхность черепа Хвита бугристая, замечено, что некоторым отделам мозга работать удавалось с большим усилием. По наблюдению очевидцев, Хвит прекрасно ориентировался в пространстве и анализировал зрительную информацию. Лобные же части мозга, отвечающие за логическое мышление и аналитический ум, работали слабо. Хорошо развитая зрительная кора влияла на эмоциональную возбудимость, предполагаются паранормальные способности.
Неизвестно, был ли сам Хвит телепатом, но его мать Зана имела дар предвидения. Недаром ее не могли очень долго поймать. Не исключено, что ее способности передались детям. Правнук Заны, Роберт Какубава, поведал С. Кашницкому, что его мать Раиса Хвитовна имела кожное зрение: перед ней расстилали на полу газету, на которую она становилась босыми ступнями с завязанными глазами и без запинки читала любой текст на странице.
Споры и исследования еще не закончены
Признаком, роднящим череп Хвита с неандертальцами, служит форма глазниц, опущенных к внешним краям, что нехарактерно для прямых предков современного человека – кроманьонцев.
Если внимательно всмотреться в черты лиц потомков Заны, которых насчитывается 14 человек, почти у всех в строении глаз – опущение внешних уголков книзу, «домиком».
Человеческий нижний обвод челюсти имеет форму подковы, а неандертальский – форму буквы «П». Челюсть Хвита, согласно выводам Белова, Что-то среднее – полочкообразная парабола.
Заключительный вывод эксперта: череп Хвита вобрал в свою структуру признаки современного человека и неандертальца одновременно. Причем более выражены не признаки эволюции, а деградирующие элементы. Иными словами, череп сына Заны уникален.
Кем была сама Зана?
Игорь Бурцев считает, что принадлежность Заны к неандертальцам очевидна. Александр Белов заметил, что некоторые древние черты передались и ее сыну, гибриду с человеком современности. Мнение этих двух ученых о том, существует ли снежный человек в труднодоступных местах нашей планеты, или он остался в прошлом.
Криптозиолог Бурцев считает, что на планете Земля тайно бродят тысячи особей снежного человека. Именно они оставляют странные следы: сломанные и скрученные стволы деревьев. Подобные следы ученый видел в некоторых регионах России, а также на фотографиях Америки и Австралии. Если брать во внимание тот факт, что вырванные с корнем и сломанные деревья – дело рук снежного человека, то обитают его особи в костромских и вологодских лесах, в Горной Шории и на Вятке.
Палеоантрополог А. Белов уверен, что современные люди не оставили для снежного человека мест обитания и таких, как Зана, особей больше не найдется ни в одном уголке мира. Тем не менее, в лесах и горах скрываются деграданты эпохи глобализации – люди, сознательно ушедшие из социума, выбрав дикую, одинокую жизнь в лоно природы. Неоднократные встречи очевидцев с «дикарями» было объяснено примерно так: встречались одичавшие «бомжи».
Подробнее о Зане
Место поимки Заны не определено, точная дата неизвестна. Приблизительные места поимки: горные леса Заадан, морское побережье Очамчирского района, Аджария. В пользу Аджарии выступает само имя пленницы – грузинское «занги» — негр, темнокожий. При поимке дикая «девушка» яростно сопротивлялась. Чтобы связать, ее пришлось поколотить дубинками, забить рот войлоком и надеть на нижние конечности бревно-колоду.
Только через несколько перепродаж она попала в собственность к дворянину Эдги Генабу и осталась жить в его усадьбе в селении Тхина, в 78 километрах от Сухуми, на реке Мокви. Сначала Зана жила в крепком загоне из вертикально стоящих, заостренных бревен. Пищу туда ей спускали на веревках или бросали, как дикому зверю. Спала она в вырытой яме, и три года ее пытались приручить.
Постепенно дикарка успокоилась, и тогда ее перевели в плетеное огороженное помещение под навесом, неподалеку от хозяйского дома. Сначала «снежную женщину» держали на привязи, как собаку, потом стали на некоторое время отпускать, зная, что далеко от мест, где ее кормят, Зана не уйдет. Женщина не любила тепло, поэтому круглый год находилась на дворе, где под навесом снова выкопала себе углубление для сна. Любопытные односельчане подходили к ограде, тыкали в нее палками. Детей она не любила, так как они дразнили ее, и швыряла в них чем попало.
Кожные покровы Заны были темно-серые, почти черные. Все тело, особенно нижняя его часть, было покрыто рыже-черной растительностью в виде не очень густых волос. Ступни и ладони были без волос. На лице наблюдались редкие, небольшие волоски. Голова была покрыта копной черных, жестких, свалявшихся волос, блестящей гривой спускающихся на плечи и спину.
Зана, как и все гоминоиды, была неспособна к обучению, так и не научилась говорить, живя среди людей. За десятки лет она не произнесла ни единого слова, кроме нечленораздельного бормотания . В раздражении она могла громко кричать. Свое имя она слышала и шла к зовущему ее, побаивалась окриков хозяина и могла выполнять некоторые его команды.
Внешние черты облика Заны: высокий рост, массивная фигура, большие, отвисшие до самого живота груди, что характерно для самок гоминоидов, высокие, крутые бедра, мускулистые конечности, странная форма голени от колена до лодыжки (без утолщения посредине).
Пальцы рук были длиннее и толще, чем у человека современного. Пальцы ног были настолько подвижны, что могли даже широко раздвигаться. В раздражении у Заны сильно отодвигался большой палец.
Лицо древней женщины, широкое и скуластое, с крупными чертами было поразительно настолько, что могло отпугнуть видевших его впервые. Угрожающе выступающая вперед нижняя часть лица выглядела как рыло: широкий разрез рта с крупными зубами, плоский нос со вздернутыми огромными ноздрями. Неестественно выпяченный затылок, волосатый лоб (волосы начинали расти от самых бровей), большие, с красноватым отсветом, глаза и неожиданный смех выдавали признаки гоминоида. Самка не умела плакать, и никто не видел, чтобы она улыбалась.
Способности: выносливость и физическая сила Заны были поистине огромны. Она могла запросто переплыть бурную реку даже во время разлива и обогнать лошадь. Зана купалась и зимой, и летом в холодном роднике. Там она пыталась купать своих рожденных младенцев, которые умерли от переохлаждения. Тот родник до сих пор носит имя Заны. Дикарка умела лазить по деревьям, хоть и неуклюже, по-медвежьи, но собирала фрукты и грецкие орехи. Легко управлялась Зана и с пятипудовыми мешками зерна, которые таскала в одной руке с мельницы в гору.
Чтобы сорвать гроздочку винограда и съесть ягоды, она сдергивала целую лозу на землю. Когда было невыносимо жарко, женщина ложилась вместе с буйволами в реку или воды источника. По ночам она бродила по окрестным холмам, собак и прочих зверей не боялась, оборонялась палками от них при необходимости. Камни женщина разбивала друг о друга.
Зана немногому научилась от людей и осталась полуприрученной: слушалась только хозяина Эдги Генабу, в дом входила только по приглашению, к столу ее подзывали. Женщины боялись дикарку и приближались к ней только когда она находилась в хорошем расположении духа. Если Зану что-то злило, она кусалась, а в ярости была поистине страшна. На детей она не нападала, хоть и страшно не любила их, родители стращали непослушных чад именем Заны. Даже лошади боялись неприрученную женщину.
Насчет питания Зана была неприхотлива: ела все, что ей давали. Мамалыгу, мясо и прочую пищу ела только руками, никакой столовой посуды не признавала, кушать из миски ложкой не научилась. Когда ее поили вином, она всегда приходила в хорошее настроение, быстро пьянела и засыпала полуобморочным сном. Спала она всегда в яме, неприкрытая ничем, в холодные ночи закапывалась в золу от потухшего костра.
Главное, чему дикарка научилась – раздувать трут-лишайник от искр кремня. Дальше этого ее способности не развивались, удалось дрессировкой выучить женщину выполнять несложные приказы, которые давались ей жестами или словами. Она могла под приказом вертеть ручные жернова, носить дрова и воду в кувшине из источника, носить мешки с зерном и мукой на мельницу и обратно, разувать хозяина. Это все, чему смогли ее научить. Зана, живя среди людей, так и не стала человеком, но, что самое удивительное в ее истории – она родила детенышей, которые стали людьми!
Женщина много раз беременела от разных мужчин, которые развлекались с ней. Рожала сама, без посторонней помощи, и сразу несла обмывать детенышей в ледяной воде источника. Дети умирали. Только потом люди стали сразу после рождения отбирать у Заны детей и выкармливать. Чудо случилось четыре раза. Именно столько потомков оставила после себя «снежная женщина».
Две дочери и два сына неандерталки выросли полноценными людьми, обладавшими некоторыми странностями, но вполне способными к жизни в социуме. Речь и разум были развиты как у людей.
Старшего сына Заны звали Джанда, старшую дочь – Гамаса, самого младшего сына, останки которого были найдены рядом с материнским захоронением, звали Хвит. Гамаса умерла в начале XX века, в 20-х годах, Хвит умер в 1954 году. Все дети Заны расселились по разным местам Абхазии, имели собственных детей. Двое внуков, дочь и сына Хвита, нажитых во втором браке с русской женой, Борис Федорович навестил в городе Ткварчели. Они трудились на рудниках. Это было в 1964 году. По утверждениям молвы, отцом Гамасы и Хвита был Эдди Генаба, но стопроцентно утверждать это невозможно. При переписи дети были записаны на другую фамилию. Примечательно то, что Зана была похоронена на родовом кладбище Генаба, а двух младших детей воспитывала жена Эдги.
Брат и сестра почти не унаследовали диких черт материнской внешности. Да, они были людьми могучего телосложения, с темной кожей негроидов, но человеческие черты стали доминантными. Хвита односельчане знали почти до семидесятилетнего возраста, до самой его смерти, и описывали как человека с незначительными отклонениями от нормы. Волосы его были прямыми, а не курчавыми, как у негроидов, и жесткими, губы были толстыми, голова по отношению к параметрам тела казалась небольшого размера.
Хвит чрезмерно был физически силен, нрав его вспоминают буйным, драчливым и несговорчивым. В одной из стычек с односельчанами Хвит лишился правой руки, но он продолжал работать левой. Хвит прекрасно справлялся со всей крестьянской работой, лазал по деревьям, косил. Замечен был у него даже талант к пению. Он хорошо пел высоким голосом. В результате двух браков появились на свет трое детей Хвита. Ближе к старческому возрасту потомок Заны перебрался на жительство в город Ткварчели, там и скончался, но похоронен был рядом с матерью в Тхине, где родился.
Гамаса, как и брат, была наделена большой физической силой и крепость, что и отличало ее от обычных людей. На темной коже росли волосы, только лицо было без волос, за исключением области вокруг рта. Гамаса умерла в возрасте около 60 лет.
Хотелось бы увидеть фото потомков Заны живущих в наше время
все абхазы ее потомки.